100 знаменитых судебных процессов Скляренко Валентина Марковна

«Елисеевское дело» - борьба с коррупцией или Политический заказ?

Пожалуй, самой нашумевшей историей периода андроповских разоблачений стало дело директора столичного гастронома № 1 (Елисеевского) Юрия Соколова. По приговору суда он был расстрелян. Такой исход уголовного дела об экономическом преступлении придал ему особый резонанс: ведь даже махровые «расхитители социалистической собственности», связанные с так же печально известной фирмой «Океан», отделались значительными сроками заключения, а тут…

За торговым детищем купца Елисеева репутация лучшего магазина в Москве закрепилась с дореволюционных времен, да и в советское время он пользовался в столице особой популярностью. Как впрочем и его директор Юрий Константинович Соколов (1925 г. р.). Он работал здесь с 1963го по 1972 год замдиректора, а с февраля 1972го по октябрь 1982 года - директором. Правда, при нем (а вернее, намного раньше) купеческую инициативу и оборотистость подменил блат. Директора самого знаменитого гастронома страны знал весь московский бомонд. На поклон к нему шла вся московская элита, и все предлагали взамен свои услуги. Соблазняемый всеми, Юрий Соколов стал в Москве великой силой. В его гастрономе, если был блат, из-под полы можно было достать все что угодно душе и желудку, но и без него, отстояв часок-другой в очереди, вполне реально было обзавестись полным набором продуктов. Чтобы магазин процветал, Соколов, работая в непосредственном подчинении у начальника главка Петрикова, приложил немало усилий для установления и развития личных контактов с «большими людьми», в число которых входили, например, дети Брежнева. Более того, директор гастронома (пусть даже и очень престижного) мог запросто поговорить с министром торговли или его заместителем по телефону. Влияние и связи Соколова были настолько велики, что даже орден Трудового Красного Знамени ему вручали не в Моссовете, а в Верховном Совете и награждал его первый заместитель Председателя Совета Министров СССР.

О связях Соколова с первым секретарем столичного горкома партии Виктором Гришиным и семьей Брежнева, конечно же, прекрасно знали не только столичные обыватели, но и правоохранительные органы. Но долгое время всех все устраивало. Но на стыке 1982-го и 1983-го годов, когда дряхлеющий генсек уступил власть Юрию Андропову, популярность Елисеевского, а также его особое, благодаря Соколову, положение среди других элитных магазинов столицы дали органам уникальный шанс продемонстрировать решимость новой власти навести в обществе порядок, в первую голову обрушив удар на наиболее ярких представителей сложившейся системы коррупции и кумовства. За месяц до ареста кабинет директора «Елисеевского» был «нашпигован» оперативно-техническими средствами индивидуального контроля, а попросту говоря, телевизионными камерами для подглядывания и радиоаппаратурой для подслушивания.

Арест директора «Елисеевского» 30 октября 1982 года в его собственном кабинете во время якобы передачи ему взятки в размере 300 рублей действительно произвел оглушительный эффект. Соколов был задержан московскими чекистами по подозрению в соучастии в незаконных валютных операциях по делу в отношении неких М. Г. и М. И. Авилкиных. А 8 декабря 1982 года следственным отделом УКГБ по Москве и области дело Соколова было выделено из их дела и принято к отдельному производству. Параллельно - вслед за Щелоковым «полетело» все Управление торговли во главе с Трегубовым и его замами, а вместе с директором Елисеевского - и его подчиненные. Но Соколов стал единственной «VIP-персоной», которую растреляли.

Во время ареста Соколов вел себя совершенно спокойно. Факт получения взятки отрицал, утверждая, что сослуживец просто вернул ему долг. Не потерял он невозмутимости и в камере следственного изолятора в Лефортове. От дачи показаний долго отказывался. Меняющимся сокамерникам говорил, что все происшедшее - чистое недоразумение. Соколов молчал, но молчали и те, кто понимал, что его арест - дело вовсе не хозяйственное, а политическое. Идет интенсивный сбор компромата на того, кто не без основания считал себя правопреемником стареющего Брежнева, - Гришина. Соколов молчал. Зато, не таясь, говорила Москва. Имя Соколова звучало везде - оно стало символом и вещдоком борьбы с торговой коррупцией. По слухам, у руководителей торговли было изъято ценностей на миллионы рублей. На их дачах найдены металлические бочки с обветшавшей валютой и книжки вкладов в зарубежные банки. Кстати, среди «конфиската», изъятого у Соколова, числились несколько десятков дорогих заграничных часов типа «Ролекс». Ими были награждены особо отличившиеся в разоблачении «елисеевских взяточников» чекисты и прокурорские работники, а семь принадлежавших Соколову иномарок по окончании дела еще долго стояли во дворе Московского управления КГБ.

Наиболее вероятному преемнику Брежнева Юрию Андропову нужен был козел отпущения, который своей жизнью искупил бы все бывшие и будущие грехи номенклатуры. Вся система коррупции в те годы держалась на торговле. В этой сфере все было пронизано взятками и блатом снизу доверху. Люди, причастные к торговле, жили, остальные стояли в очередях. Соколов являлся идеальной фигурой для жертвоприношения: он занимал в системе коррупции далеко не самое высокое положение, и в то же время возглавляемый им магазин был известен всей стране. Следствие без труда доказало: Соколов брал взятки от подчиненных и давал на лапу вышестоящему руководству. А так как соратники Юрия Владимировича Андропова и решили в первую очередь «пошерстить» ближнее окружение Брежнева, то при этом главная политическая составляющая удара по «московской торговой мафии» адресовалась Гришину; в фокусе этой атаки и оказался Соколов. Команда Андропова сделала все, чтобы его дело рассматривал не Мосгорсуд, а сразу республиканский Верховный суд, который обычно ведет судебное следствие по делам о самых тяжких преступлениях (измена Родине, серийные убийства несовершеннолетних и т. п.). Но это к тому же означало, что подсудимый и его адвокаты не могли подать кассационную жалобу. Процесс, который должен был по замыслу КГБ стать показательным, тем не менее проходил в обстановке строгой секретности.

К началу суда над Соколовым ЦК КПСС был завален письмами трудящихся, требующих наказания коррупционера по всей строгости закона. Когда одного из старых сотрудников журналисты спросили, каким был Соколов, тот ответил: «Таких уж нет. Мы его между собой Юкой звали (от Юрия Константиновича). При нем товарооборот в магазине с 30 млн до 94 млн рублей в год подскочил. К любому - с уважением. Хоть бы и ко мне, а я грузчиком работал. Тринадцатую зарплату Юка сам каждому в конвертике вручал и с днем рождения лично поздравлял. В магазине товару - как в Америке. Чистота, порядок. А откуда деньги на взятки? Да уж не со ста граммов колбасы. Закупил финское оборудование и наполовину уменьшил потери продуктов при хранении. Отсюда и «лишние» деньги. Завотделами - Юке. Юка - Трегубову в Горторг. А уж тот кому… Каждый в этой цепочке свой интерес имел, оттого и крутился. И не за счет покупателя, и не за счет государства, а за счет ума своего и догадки. У нас с какой идеей жили? Пусть лучше сгниет, лишь бы учтенным все было. А у Соколова другой принцип: сохрани, отдай людям и поощри за инициативу. При Соколове в «Елисее» пахло молотым кофе, а после него - порошком от крыс».

Однако при всем усердии сотрудников КГБ никаких особых сокровищ у Юрия Константиновича не нашли. Адвокат Соколова Артем Сарумов на свидании предложил подзащитному сказать, где хранятся деньги, чтобы семья не бедствовала после его гибели. К изумлению адвоката, Соколов усмехнулся и сказал: «Денег нет - не ищите!» Так что спрятанных денег у человека, выставленного на всю страну «взяточником № 1», не оказалось. Почти все, что получал от нижестоящих, Соколов совал на лапу вышестоящим, чтобы во вверенном ему магазине был нормальный ассортимент. Из Московского горкома КПСС в ГУМ, где работала жена Соколова Флорида, начались звонки с требованием исключить ее из партии и уволить. Соколов молчал, но в горкоме опасались, что заговорит Флорида и расскажет, кто приказал мужу (который, кстати, трижды пытался уйти на пенсию) строить систему отношений в торговле именно так, а не иначе.

Впрочем, Юрий Константинович Соколов после смерти Брежнева все же заговорил. Он начал давать показания 20 декабря 1982 года, потому что был достаточно сведущим человеком, чтобы понять, кто победил (хотя и не окончательно) и для чего нужен процесс против лиц, так или иначе связанных с Гришиным. Между тем перед КГБ была поставлена четкая цель: Соколов должен признать вину в указанной ему форме, а затем дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти. Первое признание было запротоколировано, по второму велась отдельная магнитофонная запись. Вот экспертная оценка бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева: «С точки зрения проведения допросов, других действий следователей, направленных на разоблачение Соколова, безусловно, нарушалась тактика ведения расследования. Приводимые доказательства тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. Соколов не заслужил столь сурового наказания. С правовой точки зрения это противозаконно».

11 ноября 1983 года начался суд. В зал заседаний, кроме жен обвиняемых и дружинников, посторонние не допускались. Соколов на суде вел себя вызывающе и заявил, что стал жертвой партийных разборок и репрессий. На процессе не прозвучали и не были зафиксированы в протоколе показания Соколова в отношении людей из окружения Брежнева и Гришина (а за них Соколову были обещаны небольшой срок и возможная амнистия). Правда, поговаривали, что соответствующие имена были озвучены кулуарно. На заключительное заседание были допущены лишь жена Соколова и люди по списку, в основном работники КГБ и горкома партии. Верховный Суд РСФСР вынес директору «Елисеевского» смертный приговор по статьям 173 части 2 и 174 части 2 (соответственно, получение и дача взяток в особо крупных размерах) УК РСФСР. В заключении по делу говорилось: «Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972-го по октябрь 1982 года систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте».

По свидетельству жены, Соколов вообще не защищался. Держался спокойно и достойно. С безразличием выслушал приговор о высшей мере наказания. Последнее слово подсудимого раскрывало смысл советской системы торговли. Соколов говорил, что существующие порядки в торговле делают неизбежными взятки, обвес покупателей - для того, чтобы получить товар и выполнить план, надо расположить в свою пользу тех, кто наверху, и даже тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты.

Флориде все-таки удастся уговорить мужа написать кассационную жалобу. Весьма красноречив и рассказ адвоката Соколова А. Сарумова, согласно которому после оглашения оглушительного приговора - совершенно неожиданного для обвиняемого, как утверждает адвокат, - Юрий Константинович сразу было отказался писать прошение о помиловании. «Я ничего писать не буду, - якобы заявил он Сарумову. - Я подлец, я заложил людей, и меня надо расстрелять». Однако потом прошение все-таки написал. Но суд, как уже было сказано, изначально был Верховным и не собирался пересматривать заказное дело партии. За время рассмотрения дела власть сменилась дважды: не стало Брежнева, а затем и Андропова. Зачем же нужно было казнить старого фронтовика, сумевшего обеспечить в системе советской торговли бесперебойную поставку товаров в свой магазин? (Соколов ушел на фронт в 17 лет и до конца войны находился в действующей армии. Участвовал в освобождении Румынии, Венгрии, Югославии. Был награжден многочисленными медалями, тремя грамотами Верховного Главнокомандующего. Фигурировал в мемуарах замминистра обороны генерала армии Толубко.)

Следователь по особо важным делам Владимир Коротаев, руководивший тогда следственной группой, рассказывал: «Я последний, кто допрашивал Соколова в камере смертников. Он действительно произвел хорошее впечатление. Обидно, что его расстреляли. Но его дело вел КГБ, я то его допрашивал в связи с другими уголовными делами. Соколов подробно рассказал о работниках министерства, о Галине Брежневой. Например, узнает она из кремлевских источников о повышении цен на золото, скупает, а на следующий день продает. А то, что Соколова приговорили к расстрелу, я считаю, виноваты адвокаты. Они на суде говорили о том, что дело Соколова - политический заказ. А надо было сказать, что он - жертва системы. Взятки тогда брали все, кто работал в системе торговли. Я ходатайствовал перед руководством прокуратуры, чтобы Соколова не расстреливали. И когда это все-таки произошло, все свидетели закрыли рты, перестали сотрудничать со следствием. Я не исключаю, что Соколову закрыли рот по приказу из Кремля, иначе и кремлевских чиновников пришлось бы тащить в суд».

Дело Соколова стало, пожалуй, последним показательным процессом советской карательной юриспруденции, когда смертная казнь почиталась самым «грубым и зримым», говоря словами поэта, доводом режима в разговоре с собственными гражданами, дерзнувшими нарушить социалистическую законность. Как уверяют очевидцы, Юрий Константинович до конца не верил в печальный исход, был необычно весел, говорил о близком помиловании. Но 14 декабря 1984 года Соколов был расстрелян прямо в машине, по пути из Лефортова в следственный изолятор № 2, но ни в Москве, ни по всей стране жизнь от этого не стала хоть чуточку лучше.

После суда к Флориде подошел следователь КГБ и растерянно сказал, что они не ожидали такого исхода: «Ну десятьдвенадцать лет. Но расстрел!.. Это не наше решение, это решение горкома». Владимир Олейник, бывший в 1980-е годы начальником следственной части Прокуратуры РСФСР, в своих воспоминаниях особо подчеркивал, что в ведомстве Гришина внимательно следили за делами, которые расследовал КГБ совместно с Прокуратурой РСФСР. Позже, в ноябре 1988-го, тот же Олейник так отозвался о громком «елисеевском деле»: «Я не видел и до сих пор не вижу смысла в смертном приговоре для Соколова. Да и привели его в исполнение как можно скорее. Будто кто-то спешил прервать угрожающие ему показания. Зато Трегубов и Петриков, бывшие и порождением «системы», и лидерами ее, получили более мягкие приговоры, хотя ни в чем не признались. Как это можно - раскаявшихся лупить по максимуму, а упорствующих поощрять мягкими приговорами?!» Но значит, было можно, потому что кому-то было так нужно.

И еще долго в квартире Соколова будут раздаваться анонимные телефонные звонки. Незнакомые Флориде люди будут твердить в телефонную трубку: «Виноват Гришин, он не может простить вашему мужу показаний против себя».

Адвокат Соколова Сарумов все же доведет дело до конца, и 12 апреля 1995 года, рассмотрев дело директора «Елисеевского» и приговор, вынесенный Юрию Константиновичу, Пленум Верховного Суда констатирует: «Приговор судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 11 ноября 1983 года в отношении Соколова Юрия Константиновича изменить: исключить указание о признании его должностным лицом, занимающим ответственное положение, а назначенное наказание по ст. 173 ч. 2 УК РСФСР (в редакции 1962 года) заменить 15 годами лишения свободы с конфискацией имущества». Не правда ли удивительный вердикт: заменить смертную казнь заключением после расстрела подсудимого?

ЗАКАЗ ТРАКТИРЩИКА Раннюю известность принес Репину первый крупный заказ. Владелец московской гостиницы «Славянский базар» Пороховщиков пожелал иметь в своем ресторане картину, изображающую славянских композиторов разных времен и разных стран.Такой групповой портрет

Глава 6 Крупнейший заказ Гитлер беспокойно ходил взад и вперед в саду Оберзальцберга. «Я действительно не знаю, что делать. Это слишком трудное решение. Больше всего мне хотелось бы присоединиться к англичанам. Но история показывает, что англичане часто бывают

Новый заказ Микеланджело отказался от каких-либо визитов. Он закрылся у себя дома, не желая никого видеть. А через некоторое время папа Лев X и кардинал Джулио передали Микеланджело через его друга-флорентийца Сальвиати заказ: речь шла о погребальной часовне Медичи, а

Футбол на заказ Во вторник 14 июня 1977 года в 19.00 на стадионе «Динамо» в Москве состоялся очередной матч по футболу на первенство страны между командами «Динамо» – столичным и тбилисским (обе команды находились во главе турнирной таблицы). Несмотря на то что на этой игре

Социальный заказ Выход на экраны «Броненосца «Потемкин»» и его невиданный успех надолго приковали к себе внимание печати. Журналисты, специалисты кино в газетных и журнальных статьях стремились вывести формулу успеха. И явился на свет термин «социальный заказ». Выражая

Борьба с коррупцией Если почитать зарубежные публикации об Украине тех лет, то они в основном сводятся к делу Гонгадзе и «кассетному скандалу». Но страна жила далеко не только этим.Оглядываясь назад, сам Леонид Кучма говорит следующее: «Убежден: стратегические цели

III. Александр Проханов «Я НЕ БОРЕЦ С КОРРУПЦИЕЙ. Я САМ КОРРУПЦИОНЕР» «С самого рождения лечу не туда» Баня «Сандуны». В парилке - сорок девять градусов.- ...О! - восклицает Проханов. - Так это же наш бывший советский номер, где я парился со своими друзьями в

"ЦЕЛЬЮ ВСЕЙ МОЕЙ ПОЛИТИКИ БУДЕТ БОРЬБА ЗА РОДИНУ, БОРЬБА ЗА АРМИЮ..." Эти слова, сказанные генералом Рохлиным на первой пресс-конференции в качестве одного из лидеров движения "Наш дом - Россия", нуждались в практическом подтверждении.И, став председателем Комитета

ВЫГОДНЫЙ ЗАКАЗ В один из холодных декабрьских вечеров, попивая в Юсуповском дворце мальвазию, присланную Бетанкуру с Канарских островов его старшим братом Хосе ещё до его смерти, последовавшей в апреле 1816 года, Мартос и Бетанкур долго обсуждали, где лучше установить

НОВЫЙ ЗАКАЗ Летом 1775 года Екатерина решила приобрести подмосковное имение Черная Грязь. Была оформлена купчая.Здесь в свое время был построен своеобычный деревянный дворец, который в 1722 году описал камер-юнкер голштинского герцога Берхгольц:«Дом в Черной Грязи построен

13 заказ а). В отличие от тактической нумерации ВМФ, в МСП использовалась иная нумерация, заводская - по количеству заказов от ВМФ и на каждом судостроительном заводе своя. Так вот МПК-81 по заводскому номеру и был 13. Лично я в число 13 не верю и даже подсознательно отмечаю, что

Глава 3. Список-заказ Я лениво прогуливался вдоль витрин магазинов в Зона Роза, в нескольких кварталах от моей квартиры. Вдруг совершенно неожиданно, в тот момент, когда я внимательно рассматривал какие-то бешеные драгоценности в витрине ювелирного магазина, которых было

Заказ Мелихов шумно вздохнул и оглядел сидящих перед ним воспитанников. По его лицу каждый из них почувствовал, что в коммуне произошло что-то необычное.- Нам, колонии вчерашних воров, - начал он медленно, опустив глаза и сдвинув брови. - Нам, колонии вчерашних воров, -

Заказ Людвига Нобеля Как недавно возникшее товарищество «Братья Нобель» сумело занять господствующее положение в нефтяной промышленности Апшерона? Глава компании швед Людвиг Нобель раньше никакого отношения к нефти не имел. Владея механическим заводом в Петербурге,

Глава 3. Внутрипартийные разногласия, классовая борьба и борьба за власть После краха военной интервенции и блокады инициаторы прямого военного вмешательства в дела Советского Союза, казалось, были вынуждены изменить свои дальнейшие шаги. Их представители видели в

Московский гастроном № 1 («Елисеевский») называли оазисом в продовольственной пустыне СССР. Он исправно снабжал отборными деликатесами партийную верхушку и творческую, научную, военную элиту страны. Как выяснилось, через руки директора гастронома проходили огромные взятки, которыми он делился с сильными мира сего. Интересны детали расследования, фигуранты дела, а приговор поражает своей суровостью…

Если бы в России до 1983 года сохранился обычай публичной казни, то на исполнение приговора директору «Елисеевского» Юрию Соколову могли собраться сотни тысяч людей, которые после его ареста требовали «покарать зарвавшегося торгаша по всей строгости закона». Но тянуло ли его преступление на смертную казнь?

Дело Юрия Соколова «заблудилось» в трех Генеральных секретарях ЦК КПСС

Уголовное дело по обвинению Ю. Соколова, его заместителя И. Немцева, заведующих отделами Н. Свежинского, В. Яковлева, А. Конькова и В. Григорьева «в хищении продовольственных товаров в крупных размерах и взяточничестве », было возбуждено прокуратурой Москвы в конце октября 1982 — за десять дней до смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева.

Следствие по этому делу продолжалось при новом руководителе СССР Юрии Андропове. А заседание Верховного Суда РСФСР, на котором Юрию Соколову был вынесен смертный приговор, состоялся уже при Константине Черненко, сменившем на посту руководителя партии и государства Андропова. Причем, Черненко пережил казненного работника торговли всего на три месяца.

Арест Соколова советская пресса преподнесла по команде сверху как начало решительной борьбы КПСС с коррупцией и теневой экономикой. Могла ли калейдоскопическая смена престарелых генсеков в какой-то степени смягчить участь подсудимого и сохранить ему жизнь? В один из моментов у Юрия Соколова, находящегося в Лефортово, затеплилась, было, надежда на снисхождение, о чем мы и расскажем ниже.

Он уже однажды находился под судом и провел в колонии 2 года. Но, оказалось, — за чужое преступление…

Соколова Юрий Константинович

Юрий Соколов родился в Москве в 1925 году. Он участник Великой Отечественной войны и отмечен несколькими правительственными наградами. Известно также, что в 50-годах он был осужден «по навету». Но после двух лет заключения полностью оправдан: был задержан тот, кто на самом деле совершил преступление. Соколов работал в таксомоторном парке, затем продавцом.

С 1963 по 1972 год Юрий Соколов был заместителем директора гастронома №1, который москвичи по-прежнему называют «Елисеевским». Возглавив торговое предприятие, он проявил себя, как сказали бы сейчас, блестящим топ-менеджером. В эпоху тотального дефицита Соколов превратил гастроном в оазис посреди продовольственной пустыни.

Кому понадобилось казнить 58-летнего фронтовика, сумевшего обеспечить в прогнившей системе совторговли бесперебойную поставку товаров в магазин?

Этот недоуменный вопрос задают сегодня те, кто считает, что если бы в то время было больше «соколовых», все советские люди ели бы черную икру ложками. Но не все так просто. Надо подчеркнуть, что плодами трудов Юрия Константиновича пользовались исключительно высшая номенклатурная и культурная элиты Москвы.

В гастрономе №1 и его семи филиалах «под прилавком» царило изобилие: импортные алкогольные напитки и сигареты, черная и красная икра, финский сервелат, ветчина и балыки, шоколадные конфеты и кофе, сыры и цитрусовые…

Все это могли приобрести (по системе заказов и с «черного входа») только высокопоставленные партийные и государственные бонзы, в том числе члены семьи правящего Генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева, знаменитые писатели и артисты, герои космоса, академики и генералы…

Как деликатесные, редкие, а то и просто экзотические продукты попадали в советский гастроном №1?

Вот строки из приговора, который подвел черту под жизнью директора «Елисеевского»: «Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972 по октябрь 1982 гг. систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте ».

В свою очередь, Юрий Соколов в последнем слове подсудимого подчеркивал, что «теперешние порядки в системе торговли » делают неизбежными реализацию неучтенных продтоваров, обвес и обсчет покупателей, усушку, утруску и пересортицу, списание по графе естественных убылей и «левую продажу», а также взятки. Для того чтобы получить товар и выполнить план, надо, мол, расположить в свою пользу тех, кто наверху, и тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты…

Так кому же, все-таки понадобилась жизнь ухватистого и разворотливого «кормильца» московского бомонда, соблюдавшего основные «законы» брежневской эпохи — «Ты мне, я тебе» и «Живи сам, и давай жить другим»?

Во время ареста Соколов оставался спокойным и в Лефортово отказался отвечать на вопросы

Очевидцы свидетельствуют, что во время ареста Соколов внешне оставался спокойным, на первом допросе в следственном изоляторе Лефортово виновным в получении взяток себя не признал и от дачи показаний категорически отказался. На что рассчитывал арестованный, чего выжидал?

За этой стеной побывали несколько тысяч торговых работников столицы

Соколов долгое время находился вне досягаемости длинных рук Лубянки и Петровки. Среди высоких покровителей директора гастронома-самобранки были начальник Главка торговли Мосгорисполкома и депутат Верховного Совета СССР Н. Трегубов, председатель Мосгорисполкома В. Промыслов, второй секретарь Московского горкома КПСС Р. Дементьев, министр МВД Н.Щелоков. На верху охранной пирамиды стоял хозяин Москвы — первый секретарь Московского горкома партии и член Политбюро ЦК КПСС В.Гришин.

И, конечно, в партийных, советских и силовых органах были осведомлены, что Соколов дружен с дочерью Генсека Галиной Брежневой и ее мужем, заместителем министра МВД Юрием Чурбановым.

Юрий Соколов, безусловно, рассчитывал на то, что сработает выстроенная им по принципу круговой поруки «система безопасности». И был момент, когда она, казалось, начинала действовать: известно, что Виктор Гришин после ареста Соколова заявил, что не верит в виновность директора гастронома. Однако, как показали ближайшие события, чехарда со сменой генсеков лишила неприкасаемости не только Соколова, но и его высокопоставленной «крыши».

Соколов начал давать показания только после избрания нового генсека КПСС

Подследственный начал давать признательные показания сразу же после того, как узнал о смерти Брежнева и о том, что Генеральным секретарем ЦК КПСС избран Юрий Андропов. Соколов достаточно хорошо ориентировался в коридорах власти, чтобы не прийти к неутешительному выводу: он стал одной из пешек в игре Андропова по дискредитации возможных соперников на место тяжелобольного Брежнева. А хозяин Москвы Виктор Гришин, как тогда было хорошо известно, был одним из самых вероятных претендентов на кремлевский «трон».

Ю. В. Андропов

Одного Соколов не мог тогда просчитать: в разработку КГБ он попал еще тогда, когда это всесильное ведомство возглавлял Андропов. Начиная многоходовую игру за высшую власть, Председатель комитета уже наметил директора «Елисеевского», в адрес которого поступали агентурные донесения о взяточничестве, в качестве запала, который должен был взорвать бомбу…

Первое признание Соколова было запротоколировано во второй половине декабря 1982 года. Следователи КГБ дали понять подследственному, что он должен, прежде всего, раскрыть схему хищений из московских продовольственных магазинов, дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти Москвы. Сотрудничество со следствием зачтется, — внушали ему при этом. А утопающий, как известно, хватается за соломинку…

С какой целью КГБ устроило в здании «Елисеевского» короткое замыкание

Сохранилась экспертная оценка по делу Соколова бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева. Он считал, что приводимые доказательства виновности Соколова в ходе следствия и суда тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. И вывод: с правовой точки зрения столь суровое наказание директора «Елисеевского» противозаконно…

Показательно, что дело Соколова КГБ вел без участия «младшего брата» — МВД: министр внутренних дел Щелоков и его заместитель Чурбанов были в «черном списке» Андропова еще в бытность его Председателем КГБ, а затем и секретарем ЦК КПСС. (В декабре 1982 года 71-летний Н. Щелоков был снят с поста министра МВД и покончил с собой).

За месяц до ареста Соколова комитетчики, выбрав момент, когда тот был за границей, оборудовали кабинет директора оперативно-техническими средствами аудио- и видео контроля (в магазине устроили «короткое замыкание электропроводки», отключили лифты и вызвали «ремонтников»). Под «колпак» были взяты и все филиалы «Елисеевского».

Таким образом, в поле зрения чекистов управления КГБ по Москве в буквальном смысле попали многие высокопоставленные лица, находившиеся с Соколовым в «особых» отношениях и бывавшие у него в кабинете. В том числе, например, тогдашний всесильный начальник ГАИ Н. Ноздряков.

Аудио- и видеонаблюдением было зафиксировано также, что руководители филиалов по пятницам прибывали к Соколову и вручали директору конверты. В дальнейшем часть денег, вырученных на дефиците, не попадающем на прилавок, из сейфа директора перекочевывала к начальнику Главного управления торговли Исполкома Моссовета Николаю Трегубову и другим заинтересованным лицам. Словом, была собрана серьезная доказательная база.

В одну из пятниц все «почтальоны», после того как сдали конверты с деньгами Соколову, были арестованы. Четверо вскоре дали признательные показания.

Начальник одного из отделов УКГБ, которому поручили руководить операцией по аресту Соколова, хорошо знал, что на рабочем столе Соколова есть кнопка охранной сигнализации. Поэтому, войдя в кабинет директора, он протянул ему руку для приветствия.

«Дружеское» пожатие завершилось захватом, помешавшим хозяину кабинета поднять тревогу. И только после этого ему предъявили санкцию на арест и приступили к обыску. Одновременно обыски уже шли во всех филиалах гастронома.

Зачем член Политбюро Виктор Гришин прервал отпуск и прилетел в Москву

Еще до окончания следствия по делу Соколова и передачи обвинительного заключения в суд начались аресты директоров крупных столичных торговых предприятий.

Покровители попытались вывести его из-под удара и незадолго до этого пересадили в кресло управляющего Союзторгпосредконторы Министерства торговли СССР. Однако рокировка не спасла чиновника, как, кстати, и многих его новых коллег — высокопоставленных сотрудников министерства.

Интересный факт: узнав об аресте Н.Трегубова, в Москву срочно прилетел член Политбюро В. Гришин, находившийся в отпуске. Однако сделать уже ничего не мог. Карьера покровителя московской «торговой мафии» была уже на излете — в декабре 1985 года на посту секретаря МГК КПСС его сменил Борис Ельцин.

За решеткой оказались директора самых известных московских продовольственных магазинов: В. Филиппов (гастроном «Новоарбатский»), Б. Тверетинов (гастроном «ГУМ»), С. Нониев (гастроном «Смоленский»), а также начальник Мосплодовощпрома В. Уральцев и директор плодоовощной базы М. Амбарцумян, директор торга «Гастроном» И. Коровкин, директор «Диетторга» Ильин, директор Куйбышевского райпищеторга М. Байгельман и еще целый ряд весьма солидных и ответственных работников.

Следствием будет установлено, что по делу Главторга устойчивыми преступными связями были объединены 757 человек — от директоров магазинов до руководителей торговли Москвы и страны, других отраслей и ведомств. По показаниям только 12 обвиняемых, через руки которых прошло взяток на сумму более 1,5 миллиона рублей, можно представить общий масштаб коррупции. По документам же ущерб государству оценивался в 3 миллиона рублей (деньги по тем временам большие).

Соколов: подпольный миллионер или бессребреник, спавший на солдатской койке?

Партийная пресса слаженно заговорила о новом НЭПе — наведении элементарного порядка. Пропагандистская компания сопровождалась сообщениями об обысках в квартирах и на дачах «торговой мафии». Мелькали крупные суммы в рублях, валюте и драгоценностях, найденных в тайниках.

В редакции центральных газет, в Центральный комитет КПСС, КГБ, начиная с момента ареста Соколова, продолжали приходить со всех концов страны письма с требованием покарать зарвавшихся торгашей по всей строгости закона.

Юрий Соколов

Сведения о том, сколько «прилипло» к рукам Юрия Соколова, очень противоречивы. Дача, на которой найдены наличными 50 тысяч рублей и облигации еще на несколько десятков тысяч, ювелирные украшения, подержанная иномарка — это по одним источникам.

По другим — бывший фронтовик брал взятки и переправлял их «наверх», чтобы обеспечить нормальное снабжение магазина, но себе не брал ни копейки. Утверждали даже, что дома у Соколова, мол, стояла железная койка. Правда, при этом умалчивали, что директор гастронома жил в элитном доме по соседству с дочерью бывшего руководителя государства Никиты Хрущева.

Смертный приговор директору «Елисеевского» изумил даже следователей КГБ

Заседание Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР по делу Соколова и других «материально ответственных лиц гастронома №1» проходило за закрытыми дверями.

Юрий Соколов признан виновным по статьям 173 часть 2 и 174 часть 2 УК РСФСР (получение и дача взятки в крупном размере) и 11 ноября 1984 года приговорен к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией имущества. Его заместитель И. Немцев приговорен к 14 годам, А. Григорьев — к 13, В. Яковлев и А. Коньков — к 12, Н. Свежинский — к 11 годам лишения свободы.

На суде Соколов от своих показаний не отказался, зачитывал суду из тетрадки суммы взяток и имена высокопоставленных взяткодателей. От него этого ждали, и во избежание огласки компромата на крупных партийных и государственных функционеров судебное заседание было закрытым. Соколов на судебных заседаниях несколько раз повторял, что стал «козлом отпущения», «жертвой партийных распрей».

Говорят, что сотрудники КГБ, причастные к этому уголовному делу, поражались расстрельному приговору по отношению к подсудимому, который активно сотрудничал со следствием и судом. В публичное выражение сочувствия комитетчиков Соколову верится с трудом. Более правдоподобно звучит предположение, что именно за подробные показания Соколов и поплатился жизнью.

Когда позже перед судом предстал бывший руководитель московской торговли Николай Трегубов, через которого проходили основные «транши» взяток, то он не признал себя виновным и никаких имен не называл. В результате получил 15 лет лишения свободы. Вспомните, это почти столько же, сколько и рядовой заведующий отделом гастронома «Елисеевский»!

Двух директоров казнили, один — сам приговорил себя к высшей мере

Не успел в торговой отрасли пройти шок от расстрела Юрия Соколова, как прозвучал новый расстрельный приговор — директору плодоовощной базы М. Амбарцумяну. Суд в год 40-летия Победы над фашистской Германией не нашел смягчающими такие обстоятельства, как участие Мхитара Амбарцумяна в штурме Рейхстага и в параде Победы на Красной площади в 1945 году. И он тоже давал показания.

Еще один выстрел, последний в этой уголовно-политической истории, прозвучал за пределами тюрьмы — не дожидаясь суда, покончил с собой директор гастронома «Смоленский» С. Нониев.

Долгое время ходил слух: Соколова расстреляли сразу после приговора — в автозаке по дороге из суда в СИЗО

Официально объявлено, что приговор в отношении Юрия Соколова приведен в исполнение 14 декабря 1984 года, то есть, через 33 дня после его оглашения. Откуда пошла малоправдоподобная версия о том, что будто Соколов не доехал живым до СИЗО после последнего заседания суда?

Вспомним, что уже полным ходом шло следствие по другим уголовным делам в отношении работников Главторга. И многие высокопоставленные лица были заинтересованы в том, чтобы такой опасный свидетель, как Соколов, как можно скорее был «нейтрализован». Скорее всего, именно отсюда и родился слух: Соколова, мол, поспешили убрать, чтобы он не успел подать просьбу о помиловании…

Власть сменилась, показательные «порки» по политическим мотивам остались

Соколов, безусловно, преступник. Однако у суда было достаточно оснований избрать для почти 60-летнего торгового работника меру наказания, не связанную со смертной казнью. Но в данном случае криминал был на втором плане — разворотливый директор стал одной из пешек в политической борьбе за верховную власть.

Буквально через несколько месяцев после смерти бывшего директора «Елисеевского» на этом поле правила игры начали меняться. Следствие по делу «торговой мафии» начало сворачиваться, группа следователей ОБХСС, сформированная из специалистов многих регионов, была разогнана «по домам».

Александр Сергеев

Магазин мог предложить покупателям дефицитные товары, о которых советские граждане в эпоху тотального дефицита могли только мечтать. Здесь была и докторская колбаса, и разные сорта кофе, шоколад, селедка, фрукты и многое другое. Отдельно в "Елисеевском" продавали с так называемой черной кассы. С нее можно было купить, к примеру, икру.

ПО ТЕМЕ

Гастроном на улице Горького (ныне Тверская) был известен на всю страну. Люди приезжали в Москву изо всех уголков, чтобы хотя бы полюбоваться на это изобилие. Иностранцам же "Елисеевский" демонстрировали как показатель "сытой и богатой" жизни Советского Союза.

Директор гастронома Юрий Соколов был в московской элите на первых ролях. Фронтовик, герой войны, он обладал талантами коммерсанта и управленца. Соколов смог наладить снабжение "Елисеевского" в совершенно неприспособленных для ведения торгового бизнеса социалистических условиях.

Для того, чтобы достичь договоренностей с поставщиками, он не жалел денег. При этом персоналу магазина Соколов выплачивал персональные премии. Посредством материального поощрения добивался повышения уровня обслуживания посетителей.

Пришедший к власти в 1982 году Юрий Андропов начал активную антикоррупционную кампанию, направленную в том числе на борьбу с хищением и взяточничеством.

По своим каналам в Комитете госбезопасности (КГБ) Андропов получал актуальную информацию о реальном положении дел в торговле.

Соколова арестовали в конце 1982 года. Для директора "Елисеевского" это стало полной неожиданностью. За месяц до ареста сотрудники КГБ установили в его кабинете системы прослушки и видеонаблюдения.

За это время следователи получали колоссальное количество компромата на Соколова. Кроме того, обнаружились его связи с высокопоставленными руководителями государства и партии.

Арестовали директора Гастронома №1 во время получения взятки в размере 300 рублей. Соколов был спокоен, не нервничал. Тогда он еще думал, что влиятельные покровители за него заступятся. Ведь он в свое время так много для них сделал.

При обыске на даче директора "Елисеевского" было обнаружено 50 тысяч рублей. При этом он уверял, что деньги не его, а предназначаются для других людей.

Но улик против Соколова было слишком много. Доказательная база его преступной деятельности включала и телефонные переговоры с "нужными людьми", и показания так называемых почтальонов – тех, кто носил директору "Елисеевского" конверты со взятками.

Во время судебного процесса были оглашены колоссальные суммы хищений и озвучены такие имена, что дело мгновенно приобрело всесоюзный размах. Подробности громкого процесса смаковала пресса: в газетах то и дело появлялись разоблачительные статьи о "проворовавшихся торгашах".

По версии следствия, на взятку чиновникам Соколов потратил огромные деньги – около полутора миллиона рублей.

Сами взятки были как крупными (тысячи или десятки тысяч рублей), так и сравнительно небольшими (несколько сотен рублей).

Тем не менее директор Гастронома №1 виновным себя не признал. По его словам, он лишь решал вопросы поставок в магазин необходимых товаров. Однако Андропову нужен был процесс и обвинительный приговор, по возможности максимально строгий. В деле борьбы с коррупцией Соколову предстояло стать козлом отпущения.

По некоторым данным, директору "Елисеевского" якобы было обещано снисхождение, если он назовет сообщников. Обвиняемый достал из тайного архива тетрадь с именами подельников и раскрыл их следствию. В итоге сообщники Соколова получили от 11 до 14 лет лишения свободы. Его самого, тем не менее, это не спасло.

Директора самого роскошного магазина страны приговорили к высшей мере наказания.

Приговор был приведен в исполнение 14 декабря 1984 года. Символическая могила Соколова в настоящий момент находится на Введенском кладбище в Москве.

Стоит отметить, что директор "Елисеевского" был не единственным, кого приговорили к высшей мере за взяточничество и хищения в торговой отрасли. Так, в 1985 году был расстрелян директор Дзержинской плодоовощной базы Мхитар Амбарцумян. Суд не принял во внимание даже тот факт, что подследственный был участником штурма Рейхстага и Парада Победы в июне 1945 года.

Последние годы перед Перестройкой запомнились советским гражданам как время тотального дефицита. Все магазины в СССР могли продемонстрировать лишь пустые полки, в лучшем случае украшенные стопками консервов. За любыми продуктами питания и промышленными товарами советским гражданам приходилось буквально «охотиться», выстаивать километровые очереди или заводить взаимовыгодную дружбу с заведующими магазинов.

Рог изобилия

В этих условиях московский Гастроном №1 на улице Горького в доме №14 поражал воображение роскошью. В нем были такие дефицитные товары, о которых неизбалованные советские граждане могли только мечтать: «Докторскую» колбаса, шоколад, кофе, селедка и пр. С черного входа здесь продавали балык, икру, свежие фрукты и др. Гастроном №1 москвичи называли «Елисеевским» в память о дореволюционном изобилии (до 1917 года в его здании был шикарный магазин купца Елисеева).

Слава гастронома гремела на всю страну. Специально ради него в Москву приезжали из самых отдаленных уголков Союза. Его показывали иностранцам. Директор Елисеевского, Юрий Соколов был персоной №1 для столичной элиты. В прошлом фронтовик, герой войны, он неожиданно удачно поставил дело снабжения гастронома в совершенно не приспособленных к бизнесу условиях. Раздавая взятки, договаривался с поставщиками. Выплачивая неофициальные «премии» персоналу магазина, добивался высокого уровня обслуживания.

Война с коррупцией под руководством Андропова

Арест по подозрению в хищениях и взяточничестве стал для Соколова громом среди ясного неба. Это произошло в 1982 году, буквально за несколько лет до Перестройки. За месяц до ареста в его кабинете было установлено оборудование для видеонаблюдения и прослушивания. Эти действия КГБ осуществлял в рамках развернутой в те годы Юрием Андроповым войны с коррупцией. В 1983-1984 годах было осуждено более 15 000 работников торговли.

Месяц слежки за директором Первого московского гастронома дал «органам» колоссальный материал для будущего дела, раскрыл обширные связи Соколова с очень высокопоставленными лицами. Арестован директор был в момент получения взятки (300 рублей). Во время ареста он был абсолютно спокоен, уверен в заступничестве многих чиновников, которые в свое время пользовались его услугами.

Дело о взяточничестве

Против Юрия Соколова была собрана огромная доказательная база его преступной деятельности: от разговоров по телефону с «нужными людьми» - до давших показание «почтальонов» (люди, носившие ему конверты со взятками). На суде были оглашены такие суммы хищений и всплыли такие имена, что дело приобрело всесоюзный размах. Во всех газетах появились статьи на тему «проворовавшихся торгашей».

Точная сумма наворованных Соколовым денег не известна. Она могла равняться как нескольким тысячам, так и нескольким сотням тысяч рублей. Вообще, в деле фигурировали огромные суммы, которые пошли на взятки всевозможным чиновникам (что-то около 1,5 млн рублей). Сам директор гастронома не признавал себя виновным. Он утверждал, что путем взяточничества решал вопросы поставок в магазин.

«Козел отпущения»

В разгар войны с коррупцией такой крупный «улов» был на руку Андропову и его сторонникам. По некоторым данным, Соколову было обещано снисхождение в суде, если он раскроет все имена сообщников. Подследственный это и сделал, достав из тайного архива тетрадь с именами всех своих подельников.

Этот шаг Соколову не помог. 11.11.1984 ему зачитали смертный приговор с конфискацией всего имущества. К разным срокам – от 11 до 14 лет лишения свободы – были приговорены и другие фигуранты: Немцев И., Яковлев В., Коньков А. и пр. Смертный приговор был потрясением и для самого Юрия Соколова, и для всех его знавших.

Как говорил сам осужденный, он стал «козлом отпущения» в подковерных войнах в высших эшелонах власти. Возможно, именно за это высказывание, бросавшее тень на Андропова, КГБ и отнеслось к бывшему директору Гастронома №1 столь сурово. Его расстреляли 14 декабря. После этого скандального дела гонения на высокопоставленных и рядовых работников торговли продолжались еще долго.